Все о туризме

>2009-05-15

Пираты Сомали – самая влиятельная преступная группировка в мире .
Но вооруженные до зубов бандиты продолжают атаковать палубы торговых судов, захватывая заложников и требуя все больше и больше за их освобождение. Они не остановятся, пока мир не решится вступить в войну с современным пиратством. Десятки военных кораблей со всех концов света патрулируют воды у берегов Сомали.

Пилот сбавляет скорость, и наш маленький самолет начинает снижение, готовясь приземлиться в Босасо, цитадели современного пиратства, разбухшем, беспорядочно бьющемся сердце криминального мира Сомали. Осыпающиеся песчаные волны уступают место цепи гор, за которыми открывается полоска пляжа и, наконец, прекрасная, чистая голубизна океана. Полуденное солнце освещает мертвенную пустыню под нами.

Снаружи бродят «муриааны» – изможденные молодые люди со стеклянными взглядами и заряженными «калашниковыми» – от них в Сомали не спрятаться нигде. Аэропорт Босасо, как и все в этой стране, устроен на скорую руку: полоска гравия, туалетная кабинка и крытая рифленым железом хижина.

В Босасо, чтобы нанять охрану, нужно обратиться к местным властям, что буквально означает искать защиты от бандитов у бандитов. Здесь у меня стопроцентная вероятность оказаться в багажнике «тойоты» или сразу, без предисловий, получить пулю в затылок – если у меня не будет очень надежной круглосуточной охраны. Мои друзья, работающие в миссии ООН в Кении, предупреждали меня, что от Босасо лучше держаться подальше. Сопровождающие могут обеспечить тебе искомую охрану, а могут выкрасть тебя сами – никогда не знаешь, как пойдет.

Их командир только что отобрал у них мобильные телефоны, чтобы никто из них не мог выдать нашего местоположения – вроде разумно с точки зрения безопасности, но и немного рискованно, учитывая, насколько они от этого озверели. Накануне я созвонился с юным сомалийским журналистом по имени Булгаз, который согласился показать мне город и подобрать хорошую охрану. Я подхватил свои сумки и вышел в безжалостный зной. Они посмотрели в ответ – не мигая. Я повернулся, чтобы получше разглядеть тех, кому на ближайшие дни доверил свою жизнь. Позади нас стоял еще один пикап, в который набилось с десяток вооруженных людей. – «Поехали». «Десять человек, как ты и просил», – сказал Булгаз. Он встретил меня у трапа и потащил в припаркованный неподалеку грузовик с затененными стеклами и кабиной, декорированной на манер праздничной мечети – с боа из перьев на приборной доске и позолоченными амулетами, свисающими с зеркала заднего вида.

Босасо идеально расположен в устье Красного моря, на перекрестке путей из Африки к Аравийскому полуострову – будто специально для бесперебойного снабжения этой беззаконной земли всеми видами контрабанды – от оружия и наркотиков до просроченного детского питания, контрафактной электроники, поддельных долларов и даже человеческого товара. Когда мы добрались до центра города, он был полон народа: неподвижные, как сфинксы, менялы сидели перед засаленными пачками сомалийских шиллингов, ожидающих, когда их поменяют на пиратские доллары; старики с тюбетейками на головах ели верблюжатину в грязных забегаловках; мальчишки норовили стащить кусок арбуза с припаркованной на обочине телеги. Если что-либо запрещено законом и способно приносить деньги, кто-нибудь обязательно здесь этим займется. каждый, осторожно пробирались по изрытым колеями улицам. Несколько «лендкрузеров» последней модели, стоимостью не меньше $50 тыс.

Люди, похожие на пыльных призраков, возвращались в свои хибары, а над ними возвышались самые великолепные дома из всех, что я видел в этой стране, где от большинства зданий остались кучи изрешеченных пулями кирпичей. Здесь рядом с хижинами из картонных коробок вырос квартал дворцов, утыканных спутниковыми тарелками. Недалеко от центра города находится район Нью-Босасо. Я решил, что в особняках Нью-Босасо и дислоцируются сомалийские пираты.

Рыбацкая лодка проплывает под прицелом пулемета йеменского судна береговой охраны. Октябрь 2008 года, Аденский залив.

Засев в Босасо и маленьких пещерах, разбросанных по побережью, пираты угрожают перекрыть Аденский залив, через который ежегодно проходит 20 тысяч судов. Застраховать корабль, идущий через Аденский залив, стоит теперь бешеных денег. Экономические последствия катастрофичны. Благодаря Сомали мир трясет от самой крупной пиратской эпидемии со времен Берберийских войн. Судоходные компании отправляют свои корабли вокруг мыса Доброй Надежды, южной оконечности Африки – многие тысячи лишних миль пути, только бы не подвергать их риску в пиратских водах.

Когда мы разговаривали в декабре, на якоре у берегов Сомали стояло, по его словам, больше дюжины захваченных пиратами судов и триста с лишним человек томились в заложниках. «Мы ничего подобного в жизни не видели», – говорит Поттенгал Макандан, директор Международного морского бюро в Лондоне. – Но только теперь, когда пираты начали угрожать безопасности международной торговли, кажется, кто-то обратил на них внимание». «Да вы посмотрите на Google Earth – там видны эти корабли. «Сомали – жертва дурного, склонного к криминалу национального характера, – продолжает Макандан. Нигде в мире такое не потерпели бы».

С декабря военные корабли Китая, Индии, Италии, России, Франции, США, Дании, Саудовской Аравии, Малайзии, Греции, Турции, Великобритании и Германии подключились к охоте за сомалийскими пиратами. Но те умудряются обходить их стороной и продолжают нападать на торговые суда. В прошлом году их улов составил $120 млн, астрономическая сумма для страны, где пятая часть населения находится на грани голодной смерти.

В Сомали они уже стали героями развесистой мифологии. «Они водят лучшие машины, они закатывают лучшие вечеринки, – с восторгом делилась со мной юная сомалийка, живущая неподалеку от Босасо. В Сомали преступность окупается – это единственная индустрия, которая приносит здесь доход, но это не только вопрос денег. Женщины пекут для пиратов хлеб, мужчины взбираются на борт захваченных кораблей, чтобы помочь сторожить заложников. Для молодого сомалийца пиратская жизнь становится искушением, против которого невозможно устоять. В черных платках, закрывающих лица, с автоматами за плечами пираты XXI века выглядят довольно романтично, что Джек Воробей, разве только глаза не подкрашивают. – Мы все хотим за них замуж». Многие склонны считать пиратов современными Робин Гудами, и в какой-то мере они правы. наличными. Разоткровенничавшись, она заявила, что ее бойфренд-пират недавно подарил ей $350 тыс. Мне рассказывали, что целые прибрежные деревни, некогда погибавшие с голоду, теперь неплохо живут благодаря пиратской добыче.

В конце августа сухогруз «Фаина» вышел из порта украинского города Николаев и направился к кенийскому побережью, в Момбасу. Несмотря на активность, которую пираты развернули в течение прошлого года, их геройства не попадали на передовицы газет вплоть до осени. На борту – засекреченный груз и 21 член экипажа, преимущественно украинцы, под командой российского капитана.

Месяц спустя, 25 сентября, «Фаина» подала сигнал SOS. Три небольших скоростных катера атаковали судно в классическом пиратском стиле. Ее секретным грузом, о чем были вынуждены упомянуть представители кенийского правительства, оказались 33 советских танка Т-72, 160 гранатометов, шесть зенитных установок и горы амуниции. На следующий день новостные агентства разразились срочными сообщениями: в 200 милях от сомалийского берега захвачена «Фаина». Тут же забили тревогу в столице Кении Найроби, в южно-суданской Джубе и в Вашингтоне.

Исламистское движение, недолгое время контролировавшее страну в 2006-м, а затем изгнанное группировкой эфиопско-американских войск, вернулось к власти, и правительство США было уверено, что под его руководством Сомали превратится в фабрику террористов. К моменту захвата «Фаины» политическая обстановка в Сомали была весьма шаткой. Переходное правительство – сборище бывших полевых командиров, слабое и непопулярное с момента своего основания в 2004 году, находилось на грани развала.

В то самое время, когда пираты взбирались на борт «Фаины», исламисты с боями прокладывали себе путь к Могадишо, столице Сомали. – Это полностью изменит военный баланс в регионе. Американцы с ужасом представляли, что пираты разгрузят танки и остальную технику и преподнесут ее в дар исламистам. «Мы не можем позволить исламистам завладеть этими танками, – заявил мне один американский дипломат. Но на этот раз пиратам это с рук не сойдет – они слишком много на себя взяли». Полдюжины американских военных кораблей были моментально направлены пасти «Фаину», пришвартованную у сомалийского берега.

Всю последнюю неделю сентября я пытался связаться с пиратами, засевшими на «Фаине» (высокопоставленный дипломат из Найроби по дружбе сообщил мне номер спутниковой линии капитанского мостика). Для нападения на крупные европейские суда берберийские пираты использовали небольшие маневренные корабли. Они грабили прибрежные города Италии и Испании, совершали набеги аж в Исландию, увозя пленных к своим берегам. В 1600-х годах пираты-корсары с Берберийского побережья (ныне Марокко, Тунис, Алжир и Ливия) промышляли захватом европейских судов и брали гигантские выкупы за освобождение заложников. Разбойники из диких, малоразвитых стран держали в страхе и подчинении самые могущественные державы своего времени. Сходство между сомалийскими пиратами и их берберийскими предшественниками было поразительным. В перерывах я углублялся в изучение истории пиратства. Но однажды их погубила собственная наглость.

Пиратство процветало в течение двух столетий, потому что несколько европейских государств и Америка платили дань местным пашам, которые в качестве ответного жеста приказывали своим пиратам не трогать их корабли. Заплатив, американцы почувствовали себя униженными – и кем: бандой оборванцев в шароварах! И в начале 1800-х американский военный флот пересек Атлантику и разгромил берберийцев, положив конец пиратскому правлению. В 1797 году Соединенные Штаты заплатили за безопасность своих судов миллион долларов – пятую часть национального бюджета.

Ноябрь 2008 года – заложники выстроились на палубе «Фаины» после того, как у пиратов потребовали доказательств, что все члены команды живы.

Пираты зашли слишком далеко, когда запросили $35 млн выкупа, узнав, что представляет собой груз. В моем представлении история с «Фаиной» должна стать подобным переломным моментом. Он говорил по-английски. Спустя три дня бесконечных попыток связаться с кораблем, на мой звонок наконец ответил один из пиратов. Однако похитителей «Фаины», казалось, не впечатлило то обстоятельство, что они оказались буквально пришпиленными к своему берегу самыми мощными военно-морскими силами в мире. Началом конца сомалийского пиратства.

«Могу ли я поговорить с представителем вашей пресс-службы?» (Мой человек в Найроби сказал мне, что пираты – более продвинутая публика, чем принято считать, и непременно назначают ответственного за пиар.)

В трубке раздались крики на сомалийском, и через минуту Сагул Али, официальный пресс-секретарь банды, был на линии.

«Хаа», – выдохнул он в трубку традиционное сомалийское приветствие.

– Бандиты – это те, кто незаконно ловит рыбу в наших морях, загрязняет наши моря. «Мы не считаем себя бандитами, – сказал он. А мы просто патрулируем свои воды. Сагул был рад случаю поболтать. Можете называть нас береговой охраной». Некоторое время мы обсуждали пиратскую диету: «рис, мясо, хлеб, спагетти – да нормальная человеческая еда», а затем он поделился с нами своим пониманием феномена сомалийского пиратства.

Пираты часто используют этот довод для оправдания. За последние несколько месяцев переметнувшиеся к пиратам бывшие рыбаки рассказывали мне, как в начале 90-х, когда развалилось правительство, нелегальная ловля и загрязнение моря токсичными отходами только начинались, они стали встречать плавающие по волнам бочки с неизвестно каким содержимым. Ответные действия рыбаков были лишь вопросом времени. Сомали принадлежат богатейшие морские ресурсы, и в разгар сезона траулеры со всех концов света устраивают здесь варварский промысел – взрывая динамитом рифы или высасывая вакуумными установками со дна все – рыбу, кораллы, камни, растения.

Недалеко было до атак на сухогрузы и нефтяные танкеры в открытом море. Они начали высаживаться на борт трейлеров, требуя от капитанов заплатить «пошлину». Дело пошло, аппетиты росли.

«Если машина сбилась с дороги, жди неприятностей, – сказал он. – Здесь примерно то же самое». В определенной точке залива, сказал он, есть очень узкое место, где пираты устраивают засады на близко подходящие корабли. Когда я снова дозвонился до «Фаины», мне удалось узнать от другого пирата, Джамы Али, как они прячутся в скалах Аденского залива, наблюдая за кораблями в бинокли.

Там они должны были быть переданы армии бывших повстанцев, ныне правящих страной. «Складывалось такое впечатление, что они знали, какой груз везет наше судно», – сказал украинец Иван Горелюк. Таким образом, образуется совсем уж неприятная версия, согласно которой пираты захватили «Фаину» по наводке. Так благодаря сомалийским пиратам всплыла на свет еще одна теневая африканская махинация с оружием. Кстати, перед тем как покинуть корабль, они вывезли с него большую часть стрелкового оружия. (Консультанты по вопросам безопасности позже говорили мне, что оставлять канаты, свисающими с борта, когда плывешь мимо берегов Сомали, – непростительная ошибка.) Оказавшись на борту, пираты провели беглую инвентаризацию груза и поняли, что только что сорвали джекпот – в их руках случайно оказалось оружия на $30 млн. – Потеряли свою лестницу, но, по счастью, нам удалось воспользоваться канатами, свисавшими вдоль бортов «Фаины». «Мы преследовали этот украинский корабль в течение восьми часов, – вспоминает Джама. Они ознакомились с документами на капитанском мостике и выяснили, что танки Т-72 и гранатометы везли отнюдь не в Кению, как утверждало кенийское правительство, а в Южный Судан. Впрочем, после того как четвертого февраля 2009 года пираты получили выкуп и покинули «Фаину», члены команды заявляли, что те совсем не удивились, обнаружив в трюме корабля оружие.

«Эти ребята – профессионалы», – говорит мне Эндрю Мвангура, глава Восточно-Африканского отделения организации, оказывающей помощь морякам, пострадавшим от рук пиратов. Мвангура и другие эксперты по пиратству говорили мне, что инвесторы имеют надежные связи в сомалийском правительстве, особенно в полуавтономии Пунтленде, где находится Босасо. Они утверждают, что ежедневно на охоту за иностранными кораблями выходят сотни катеров с сотнями вооруженных людей на борту, а тысячи других остаются на берегу, охраняя заложников. Еще 20 откладывается в фонд будущих операций, 30 идет на подкуп чиновников, а остальное делится между пиратами и их подручными. А над всей этой пирамидой стоят сомалийские бизнесмены, живущие в Кении, Джибути, Дубае и даже Лондоне. У них есть переводчики, бухгалтеры, инспекторы – полный штат белых воротничков, руководящих пиратскими операциями из своих офисов. По окончании операции получают оговоренную часть выкупа – обычно около двадцати процентов. Он объяснил мне, что «инвесторы» снабжают бандитов деньгами на лодки, оружие, бинокли, GPS-навигаторы, топливо и сигареты.

В апреле 2008 года французы расплатились за судно Le Ponant фальшивыми долларами, а затем пленили пиратскую команду. Морские пехотинцы отрабатывают захват пиратской лодки. Декабрь 2008 года, Франция, Тулон.

Разделив добычу, те так заторопились на берег, что рискнули плыть в шторм. Выкуп обычно передают из рук в руки на корабле. Один катер перевернулся, и несколько пиратов утонули. Труп одного из них, с вымокшей пачкой из $670 тыс., примотанной к телу, прибило к пляжу на следующее утро. 70 из них были его долей, остальные предназначались инвесторам. Хотя в январе почти два месяца спустя после захвата аравийского супертанкера Sirius Star деньги были сброшены на палубу в оранжевом водонепроницаемом чемодане с самолета без опознавательных знаков. Наличные буквально спланировали в руки пиратов на парашюте. Несколько ребятишек пытались сбежать с пляжа с наличностью, но взрослые вмешались, понимая, что инвесторы, кто бы они ни были, однажды явятся за деньгами.

В декабре я присоединился к итальянским военным морякам, вышедшим в Арабское море на охоту за пиратами на 485‑футовом корабле, оснащенном торпедами, ракетами «земля–воздух», пулеметами, радаром, сонаром и инфракрасными камерами. По большей части дело в юридических сложностях, связанных с задержанием разбойников. Но пока этого не происходит. Итальянцы порадовали великолепным кофе и отменной едой, но у меня сложилось впечатление, что они понятия не имели, что будут делать с живым пиратом, если им удастся его поймать. Капитан сказал мне, что их задача – сопроводить корабли с провизией, отпугивая встречных разбойников воинственным видом. У них на борту, сказал он, даже нет гауптвахты. Казалось бы, при такой серьезной угрозе, которую пираты представляют для мировой торговли, они давно должны были получить согласованный и жесткий отпор.

Лидеры Пунтленда достаточно сообразительны, чтобы понять, что западный мир уже сыт сомалийским пиратством по горло, и следующим шагом будет высадка войск ООН, которые задавят пиратов силой. На самом деле, как мне сообщили несколько чиновников в Босасо, правительство существует на пиратские дотации. В Сомали и особенно в Босасо местное правительство было бы счастливо засадить пиратов за решетку. Официально правительство заявляет, что делает все возможное, чтобы покончить с разбоем. Тем не менее, когда я попросил его назвать имена, он ограничился словами: «Скажу одно – моего имени среди них нет». «Мне доподлинно известно, что пунтлендская администрация – сплошь пираты», – сказал мне член этой самой администрации.

Он был президентом Пунтленда, пока в январе его не сместили с должности. Подозреваемый номер один – Мохамуд Мусе Хирси, также известный как Адде Мусе. Говорят, что он работает в контакте с морскими разбойниками. Несколько пиратов засвидетельствовали мне, что платят дань Адде Мусе, чтобы иметь возможность заниматься своим ремеслом.

Недавно он был военным диктатором и сохранил соответствующие привычки – я имел несчастье наблюдать их в Сомали и раньше: нежелание слушать собеседника, угрожающая поза. Мусе был возмущен подозрениями в коррупции. – Мы – лидеры этой страны!» В его кабинете царил полумрак, но он не снимал солнцезащитных очков. «Это неправда, – рявкнул он. Сгорбившийся в кресле в окружении подхалимов, он напоминал жирного гангстера. Я встретился с ним в октябре.

Конфискованный у пиратов арсенал сделал бы честь ореховской ОПГ времен ее расцвета.

Пожалуйста!» Адде Мусе сказал, что его милиция недавно арестовала несколько десятков пиратов и каждый из них получил по году тюрьмы. «Хотите на них посмотреть?

Мы вышли из президентского дворца, запрыгнули в тонированный пикап, затерявшийся среди многочисленной техники (в основном чисто сомалийское изобретение – джипы с сорванными крышами и приделанными сзади пулеметами), и понеслись через мусорные свалки к окраине Босасо. Поскольку у нас было разрешение от «самого», тюремщики при нашем появлении нервно повскакали на ноги и принялись судорожно рыться в карманах в поисках ключей.

Там были морщинистые старики и юные мальчишки, как, например, паренек с ангельским лицом, который пырнул кого-то под ребра за то, что тот дразнился. Они провели нас через тюремный двор с баскетбольной площадкой в центре. Охранники с АК-47 наперевес прохаживались по стенам тюрьмы. Я спросил, где можно увидеть пиратов. Один из них заговорил со мной на идеальном английском. Заключенные тянули руки через решетки, прося воды. Камеры были битком набиты людьми.

Люди с редкими бородками и окаменевшими взглядами. – Да эта тюрьма полна пиратами! Во всем городе нет человека, который не был бы пиратом!» Я сразу понял, что пираты здесь на особом положении. Они были единственными, кто не парился в камерах, а свободно прохаживался по баскетбольной площадке. «Пиратов? Пиратов? – восклицал он, уставясь на меня, как на идиота.

– Мы гребли миллионы». Один из них – Джама Абдуллахи, высокий худой пират в клетчатом арабском платке и с признаками нервного расстройства. «На нас работало пятьсот человек, не меньше, – говорил он. Затем он принялся рассказывать, как они плавали на скоростных лодках, вооруженные АК, РПГ и базуками, и брали на абордаж все, что попадалось на пути. Он немного говорил по-английски и сообщил, что его команда называлась «Берег сомалийской земли». Мне пришлось бегать за ним по площадке, так как он был не в состоянии усидеть на месте.

Вероятно, у них есть особняки в Нью-Босасо с припаркованными у дверей «лендроверами». Кто знает, может быть, это и правда. Может быть, когда они появляются в городе, женщины виснут на них, готовые удовлетворить любую их прихоть. Возможно, для кого-то из них так и было. Очевидно, для кого-то из сомалийских пиратов все это так, но чем больше я разговариваю с этими парнями, тем сильнее их похвальба кажется мне наигранной, и тем печальнее все это выглядит.

В лучшем случае богачи Босасо, по примеру правителей своей страны, наживая миллионы на хаосе и беззаконии, кидают какие-то куски со своего стола и беднякам. Эти ребята воевали, чтобы просто выжить. Но это не про моих собеседников. Идея о том, что сомалийские пираты – Робин Гуды, мстящие тем, кто грабит их моря, – просто сентиментальная фантазия, прикрывающая уродливую реальность. Они взяли в руки «калашниковы» и сели в лодки, потому что это был их единственный способ заработать на хлеб. Людям, которые никогда не увидят этой тюрьмы и никогда не бывали в вонючем криминальном городе Босасо. Реальные пиратские деньги уходят кому-то еще. Людям, которые носят костюмы, имеют секретарей и ходят в офисы.

Джама присоединяется к беседе. У них испорченные желтые зубы и слезящиеся глаза. «Брат, – говорит он, глядя на кольца колючей проволоки, оплетающей стены, – я так скучаю по морю». Мы перемещаемся по тюремному двору, стараясь поймать ускользающую тень. Когда из прибрежных вод исчезла вся рыба, говорит Дири, он отправился в открытый океан. Его отец и дед были рыбаками. Пират по имени Дири рассказывает мне о своем старом баркасе. «Восемь тонн», – гордо улыбается он. Мои новые знакомые болезненно худы, с выступающими ключицами и тощими ногами. Он припоминает, как хорошо шли на рынке акулы и лобстеры. Их руки за многие годы огрубели от рыболовных сетей. Но люди с большого иностранного траулера перерезали его сети и отправили его домой. О чем они действительно хотят поговорить – это о своем рыбацком прошлом. Теперь, рассказывая о некогда процветавшем семейном рыболовном бизнесе, он выглядит спокойнее.

Текст: Джеффри Джеттлмен