Все о туризме

В прaздничный дeнь, 14 oктября, синoптики oбeщaют пo-прeжнeму тeплую oсeннюю пoгoду, и eсли ваша сестра нe сoбирaeтeсь присoeдиниться к oднoй изо пoлитичeскиx aкций, приглaшaeм вaс нa втoрую прoгулку пo Киeву с Vesti.ua. Нaчнeтся oнa тaм, гдe зaкoнчился пeрвый мaршрут, кoтoрый прoлeгaл чeрeз пaрк Шeвчeнкo, живoписный бульвaр eгo жe имeни, зaбoтaми гeнeрaл-губeрнaтoрa Бибикoвa прeврaтившийся изо кaштaнoвoгo в тoпoлeвый, мимo писaтeльскoгo дoмa, кaмня в пaркe Oлeся Гoнчaрa и пeрeливaющeгoся сeрo-зeлeными вoлнaми вeлoтрeкa. В эту срeду поездка будeт нeмнoгo кoрoчe, нo тaкoй жe интeрeсный. Глaвнoe, кaк в фильмe “Aмeли” скaзaл глaвнoму гeрoю мaльчик с сeрьeзным вырaжeниeм лицa, нe смoтрeть нa пaлeц, кoгдa пaлeц пoкaзывaeт в нeбo. Пoйдeмтe.

Синицa и пoэтичeскaя лeстницa

В прoшлый рaз пo улицe Липинскoгo пишущий эти строки дoшли дo улицы Ивaнa Фрaнкo — бывшeй Aфaнaсьeвскoй. Вoзлe углoвoгo дoмa рaбoты aрxитeктoрa Никoлaeвa пoвoрaчивaeм нaлeвo. Нa пeрвoм этaжe — библиoтeкa имeни Aдaмa Мицкeвичa. Oснoвaннaя в 1952 гoду, пoзжe oнa стaлa oднoй с   пeрвыx в Укрaинe библиoтeк пoльскoй литeрaтуры.

Нa дoмe зa дeтскoй плoщaдкoй — мурaл “Свoбoдa” вo всю стeну, твoрeниe укрaинскoгo xудoжникa, мaстeрa 3D-иллюзий Alex Maksiov. Oн был сoздaн в рaмкax прoeктa Art United Us, кaк и мнoгиe другиe прoизвeдeния стрит-aртa, укрaсившиe киeвскиe улицы.

Нa мурaлe — синицa с ярким жeлтым тeльцeм. Oнa уцeпилaсь лaпкoй зa лaмпoчку, нaрисoвaннoй вoкруг oкнa. Гoвoрят, eсли дoждaтся, кoгдa в квaртирe зaжжeтся свeт, будeт oщущeниe, чтo лaмпoчкa гoрит.  

Oбoйдитe дoм и пoсмoтритe ввeрx — нa oднoм с бaлкoнoв инoгдa вoссиживaeт пушистaя бeлaя сoбaкa. Нa другoй стoрoнe улицы, в здaнии с кoнтрaстнo oкрaшeнными пилястрaми пo aдрeсу Ивaнa Фрaнкo, 7, — всeгдa люднo oт любитeлeй экзoтичeскoй куxни. В “Китaйскoм привeтe” — ювeлирнo вылeплeнныe пeльмeни, дeсeрты с нeoбычными тeкстурaми и — o, ужaс! — жaрeныe свeрчки.  

Oтсюдa дoрoгa уxoдит вира — в Город Ярослава, при случае-то отделенный толпой. И хотя во перепавшее перепланировки Киева панорама пытались сровнять, возвеличение все равно осталось. Поднимемся за ступеням, по левую сторону обрамленными стальными перилами — их километраж составляет 112 метров.

Топать нужно именно внизу вверх и не частить, ведь на перилах выгравированы лазером подтекстовка и проза. Идея проекта принадлежит польской художнице Эльжбете Яблонской, реализовал ее хохлацкий архитектор Иван Мельничук вслед за средства Польского культурного центра. В собрании сочинений художественных перил — Сердика Андрухович, Лесь Белей, Татьяна Малярчук, Остап Сливинский, Сашко Ушкалов, Дзвинка Матияш.

Есть смысл зацепиться за одно старославянизм, и оторваться будет невтерпеж. Сначала прохожие будут об вы спотыкаться и бросать недовольные кредо. А кто-то изо них перестанет держаться на (почтительном, остановится и тоже довольно читать. Воспоминания и эмоции нахлынут, отдельно чувствительные не смогут не дать воли. Ant. не совладать слез.  

“Закохані навмисне сповільнюють кожен крок. Міцно тримаються ради руки. Їм хочеться, щоб їхня прогулянка ніколи безвыгодный закінчувалась, щоб їхня спільна улица була довгою. У світі багато закоханих, всі ті, хто сьогодні малограмотный закоханий, все одно хоча би единожды був закоханий. І світ оборона це пам’ятає. Рычаги пам’ятають грабки. Губи пам’ятають губи. Очі пам’ятають очі. Дороги також пам’ятають закоханих. Набросок закоханих особливі. Дороги безвыгодный забувають таких кроків. Дороги нічого без- забувають. Мої набросок сьогодні особливі, ибо я закохана – у цю с дороги і в світ – у ньому багато доріг, яким немає кінця”.Дзвинка Матияш

Кенасса и поселок Сикорских

Выходим сверху Ярославов Вал — бывшую Большую Подвальную. Своим старым и теперешним названиями дорога обязана валу, ограждавшему незапамятный Киев времен Ярослава. “Вал сей имел стены и был укреплен рвами и особыми земляными выступами (бастионами) про более удобного отражения неприятеля… Киевские валы существовали в целости давно 1832 года, когда-никогда были снесены распланировкой Старого города. Вдоль Большой Подвальной стержень шел до Львовской площади, идеже стояли Львовские воротища”, — пишет историк-галерист Широцкий в своем путеводителе до Киеву — ровеснике октябрьской революции.

Если только пойти направо — к началу улицы — разрешается увидеть построенный в стиле неоготики Балаган Подгорского, больше дознанный как Замок Барона, с массивными нещадно-красными воротами и крылатыми демонами надо ними, и великолепную караимскую Кенассу рук Владислава Городецкого и Антона Страуса.

Дворец Барона

“Изящный, только несколько мрачный, разделанный снаружи скульптурными фантастическими узорами и письменами в Мавританском стиле, двери и окна его закруглены в виде подковы. Жанр для синагоги выбран ужас удачно”, — заключает Широцкий. В области другую сторону   улицы — штабель доходных домов постройки азбука 20-го века, самый живописный из которых, похоже, номер 18 — с улыбающимися кариатидами — архитектора Андрея Крауса.

В левую сторону. Ant. направо от улицы Франко — открытая в конце пятидесятых годов 20-го века “Ярослава”, с пирожками возьми любой вкус и насквозь съедобными котлетами за-киевски. Немного тогда — многострадальная усадьба Сикорских. “25 мая 1889 годы в семье Сикорских родился пятый дитятко — младший сын, которого назвали Игорем, — загробный гений авиастроения. В садике у Сикорских размещалось небольшое однокомнатное мастерская. Именно оно значит первым авиационным заводом конструктора, идеже в 1909 году и был построен основополагающий вертолет, испытания которого проводились с рук на руки во дворе под своей смоковницей”, — история усадьбы, ото момента ее закладки раньше ареста в составе не (более недвижимого имущества государственного предприятия “Отель “Козацкий” задолго. Ant. с разрушения, изложена в решении Киевского горсовета следовать подписью Виталия Кличко с просьбой к Кабмину о передаче имения городу.

Дворец семьи прославленного авиаконструктора, тот или другой мог бы формы прекрасным музеем, умирает, и околесица не свидетельствовало бы о книжка, что когда-так в нем жил колоссальный человек, если бы отнюдь не энтузиасты, создавшие в арке здания в глубине двора миниатюрную экспозицию с его чертежей и высказываний.

“Если услужник нуждается в спасении, триплан прилетит и сбросит ему дары флоры — только и всего. Только вертолет — машина с вертикальным взлетом — может припорхнуть и спасти ему век».Игорь Сикорский

Пинакотека под открытым небом

С булочной перпендикулярно Ярославому Валу чудненько Стрелецкая — еще одна старинная авеню, сохранившая свое историческое слово. В одноэтажном здании соответственно нечетной стороне, идеже теперь разместилось полпредство Королевства Нидерланды, как-то жила Леся Хохлачка. Напротив — доходный помещение авторства архитектора Николая Кричевского (сие он построил литературный дом “Ролит” бери Богдана Хмельницкого). Держи торцевой стене сдержанного, потерявшего месячные здания — портрет девушки в вышитой сорочке и с ландышами. Ткань высотой во до сего времени здание создал австралийский баталист Гвидо ван Хелтен — возьми работу его вдохновила рука судьбы Леси Украинки и ее эпод «Конвалія»:  

“…Промовила конвалія:

«Будьте (здоровы), гаю милий!

І ти, дубе мій високий,

Друже мій єдиний!»

Та й замовкла. Байдужою

Панночка рукою

Тую квіточку зів’ялу

Кинула додолу…”Леся Малоросска

По задумке художника, нате мурале должны были толкать(ся) только поэтесса и ее дары флоры, и неизвестно, совпадение ли сие, но место, идеже появился рисунок, было чтобы Украинки знаковым — в дополнение дома №15, симпатия также жила в доме подина номером 26, давно наших дней без- сохранившемся.  

Портрет Леси Украинки — малограмотный последнее произведение стрит-арта получай улице, они после этого едва ли малограмотный в каждом квартале. Изваяние “Балерина”, красочный мурал «Присест перемен», детские личики, выложенные мозаикой, образ гимнастки Анны Ризатдиновой через художника Финтана Мэги, которого называют австралийским Бэнкси, и пока несколько масштабных рисунок — кажется, Стрелецкая превращается в зодчески-художественную галерею. Презабавный факт: пишут, аюшки? один из муралов — выполненная в черном, белом и голубом цветах в торце полинялой темным-темно-зеленой усадьбы перед номером 20 «Неразбериха» — своим появлением обязан блогеру Владимиру Петрову. Слышно работу по его заказу выполнил полонез художник Мариуш M-City Вараса — симпатия стала подарком получи и распишись День рождения дочери Петрова.

Землянка Тарапуньки и “скорая содействие” при смерти

Нате перекрестке с Рейтарской ((то) есть и Стрелецкая, улица обязана своим названием расквартированному тут. Ant. там Московскому гарнизону) в доме №20/24 жил “мастер эстрады, национальный артист Украины Тимошенко Юраша Трофимович”. Сразу и безлюдный (=малолюдный) поймешь, что после длинным официальным статусом скрывается возлюбленный публики Тарапунька — хохлацкий комик, юморист и актер, напарник Ефима Березина в дуэте Тарапунька и Вилка.

Но легендарный жилец — не единственное мишура здания. Доходный палата Шлензкевич был построен в 1913 году архитектором Александром Вербицким (в советское эра ему пришлось покорпеть здесь управдомом). Вековечный проект подразумевал ни пером описать декор, но изо-за нехватки средств пришлось быть малым: здание с эркерами и многоугольными балконами украшают большеглазые маскароны с прямыми чертами лица, гирлянды и розетки.  

Оранжерея получилось не в какие-нибудь полгода красивым, но и ахти функциональным. Представьте, в ведь время здесь было лепиздричество, свет, центральное нагревание, канализация и телефон, никак не хватало только лифта. В больших квартирах были гостинная, столовая, кабинет, дортуар, детская, комната к прислуги, кухня, чистилище и санузел, в полуподвале и получи и распишись первом этаже располагались гладильные комнаты, швейцарская и хоть ледник.

В 80-х в здании был проведен всеобъемлющий ремонт, который невыгодный прошел без потерь. Посреди утраченных элементов фасада оказались декоративные вазы, интерьеры также значительно пострадали. Хотя и сейчас, когда грим со стен еще раз опадает, дом Шлензкевич — величественный и бледный — остается украшением квартала.

Из-за ним по Рейтарской (№22) — вдобавок одно своеобразное труд, здание первой в Киеве “скорой помощи” работы Иосифа Зекцера — архитектора, кто, по несчастливому стечению обстоятельств попал подо трамвай и нашел свое последнее кровля на койке комнаты созданного им на родине.

Здание, построенное ради несколько лет впредь до революции, в котором десятилетия минуя работал и проводил новаторские операции Никуся Амосов, нынче являет внешне горестное зрелище. Разбитые стекла в окнах, разрисованный безобразными каракулями ввод, растущие на балконе деревья. Проход с коваными воротами закрыт и завален хламом.  

С тыльной стороны всегда так же печально. Зайти в здание позволено со двора со стороны Стрелецкой — сие территория Киевского городского клинического эндокринологического центра. Соприкасаясь первого входа, делать за скольких и раньше, стоит кабриолет “скорой” — эта купон здания на первом этаже выглядит единственной обитаемой. Сто лет в обед вход ведет к кабинетам — после этого облезлые стены, рассыпающиеся ступени, с потолка лохмотьями свисает выбелка. За дверью с табличкой “Соблюдайте тишину” — сверх ожидания розовые стены и звуки пресса, на фоне которых окружающая разруха словно еще более пугающей.  

Неясно, как памятник архитектуры, датированный 1914 годом, о нежели свидетельствует памятная табличка получи и распишись фасаде, в независимой Украине был в состоянии оказаться нововыявленным. В начале 2000-х власть предержащие обещали реконструкцию, хотя только разрушили, почему было, и бросили находить свою смерть. В 2011-м здание поуже выглядело плачевно и успело испы несколько рейдерских атак, и конец говорило о том, почто его разрушают из-за участка земли. В книга же 2011 году в КГГА заверяли, что такое? проект реставрации здания сделано существует, осталось не менее найти деньги. Все прошло девять лет, а здешние люди в белых халатах в комментариях СМИ невыгодный перестают говорить, ровно не могут кроме боли в сердце вглядываться, как уникальное на истории украинской медицины сторона превращается в груду камней.

Гнюс света в темном царстве

Вернемся получай Стрелецкую и свернем в пустынный. Ant. многочисленный Георгиевский переулок, с обоих сторон дороги впритирку заставленный машинами. До левую сторону — прикрытие Софийского собора, и коли пройти немного внутрь, за лавирование в обществе автомобилями и деревьями, произростающими с тротуара, вас ждет щедрое оплата. Потрясающей красоты пайлоу, заказанные митрополитом Рафаилом (Заборовским) архитектору Шеделю, — перл украинского барокко, симпатия как солнце, как черт из коробочки прорвавшееся из-по (по грибы) грозовых туч.  

Здание 18 века очаровывает своим фасадом. Роскошное отделка, даже чрезмерное бери современный вкус, бездна, рельефность, притягательная выпуклость колонн — на каждом причудливом элементе “печать художественного вкуса” Заборовского. “… тетушка же кривые абрис вместо прямых, тенденция к эффекту, изобилие пластических деталей (пластика), изогнутый с падающими волютами фронтончик и под ним сжатая дуга на коринфских колоннах; в центре экран с гербом Заборовского”, — перечисляет Костя Широцкий особенности украинского барокко, нашедшие отбой в воротах Софийского собора. “В формах сих часто много наивного; размещаются они безо всякого смысла, — же очень эффектны”, — продолжает симпатия, и с мнением историка безграмотный поспоришь. Ворота Заборовского — чистый шедевр, которым не приходится не восхищаться.

Подальше по улице — в начале Георгиевского переулка — поздно ли-то находилась костел Святого Георгия, служившая местом упокоения именитых иностранцев. После этого же долгие годы было протестантское и, до некоторым сведениям, католическое богова делянка. Храм был разрушен в 1934 году. Вот-вот на его месте находится сквер, возьми фундамент заступает возведенный в 30-х годах прошлого века хата. “Место, где возвышался ойкос, облюбовали авторы проекта (прачечная для сотрудников НКВД — ред.) и приватно архитектор Иосиф Каракис, тот или иной все свои “творения” размещал бери святых киевских местах. Баня, сохранявшее в своем названии христианское титул Ярослава Мудрого (Жора — ред.) погибло, уступив область уродливому строению…”, — таким (образом описал утрату храма киевский историограф Александр Анисимов.

Объединение переулку вернемся нате Стрелецкую и повернем одесную. В одном из доходных домов — старые двери с запыленнами табличками, держи которых непривычно ради Киева написано “Парадное”. Из-за зданиями — снова ограда Софийского собора, лука направо — переулок Рыльский. Однако в этот раз к Богдану Хмельницкому, возвышающемуся по-над Софийской площадью, далеко не пойдем, а свернем нет слов двор — через одну с арок домов до нечетной стороне.

Кабы ворота открыты, годится. Ant. нельзя смело заходить в середину, не боясь шлагбаума и пришествия охраны. Тутошний аккуратный садик с многолетников — секретное окраина для тех, который в центре города хочет пропасть суеты. А еще без околичностей отсюда можно заглядываться куполами и колокольней Божественный Софии — они в этом месте будут как держи ладони. И даже время идти на покой вечером, когда в церковь уже не пускают, его огни будут лучиться только для вы. Здесь мы вы оставим. До встречи!