Все о туризме

>2009-09-01

Пока летел самолет, я рассматривала своих соседей и думала о том, что для неискушенных европейцев все китайцы — на одно лицо. Изучив китайскую столицу со всех сторон, я пришла к выводу, что побывала не в одном городе, а сразу в четырех. Зато Пекин, как оказалось, имеет множество ликов.

Город будущего
А паспортные кабинки оснащены Электронными измерителями вежливости. Исполинское хайтековское здание собрано из тонких металлических шестов и реек, недосягаемый потолок изгибается волнами и отражается в надраенных до блеска полах, создавая ощущение невесомости. «нин хан, добро пожаловать!» — произнес он, и от улыбки его глаза превратились в узкие щелочки. «Ши–ши, спасибо!» — ответила я и нажала на самый радостный смайлик, добавляя своему визави еще сто очков. Мне, судя по астрономической цифре на счетчике, достался чемпион по радушию и приветливости. Новый пекинский аэропорт, выстроенный норманом Фостером, больше похож на космодром. Пограничникам можно выставлять оценки за обходительность, нажимая на улыбающиеся или грустные рожицы на сенсорной панели.

Разорительно дорогую праздничную подсветку теперь отключили, отчего гигантские конструкции утратили былую легкость. Самые впечатляющие из них — оплетенный паутиной стальных балок стадион «Птичье гнездо» и покрытый тефлоновыми пузырями бассейн «водный куб» — красуются напротив друг друга. Сюда можно купить билеты на вход без просмотра спектаклей. Еще одно место, куда они приходят пофотографироваться, — новенький отель Opposite House, очередная примета Пекина будущего. ветер уныло метет пыль по огромным безлюдным площадям и проспектам. Циклопическая полусфера из титана и стекла отражается в окружающем ее искусственном озере, обретая форму овала. Город так и не смог найти применение своей Олимпийской зоне, и она грустно пустеет. в зеленоватое стеклянное здание странной формы ведут исполинские двери из состаренного дерева. над бассейном парят, словно свечи под потолком Хогвартса, сотни маленьких лампочек-светодиодов. Местные жители приходят, чтобы просто сняться на фоне постмодернистских интерьеров. Аэропорт всего один из трех десятков удивительных объектов, появившихся в Пекине и его окрестностях благодаря Олимпиаде-2008. За ними — огромное свободное пространство. И когда идешь по ним, чувствуешь себя Колей Герасимовым, случайно попавшим в будущее. на стенах — старинные китайские костюмы, собранные из осколков антикварного фарфора, сшитые из плотного ватного хлопка, спаянные из металлических пластинок или отлитые из пластика, разукрашенного драконами. Зато вокруг знаменитого «Яйца» Пекинского оперного театра всегда толчея. Он и правда в оппозиции к большинству столичных гостиниц, чопорных и официальных, как члены китайской компартии. ни дверей, ни окон — только зеркальная водная гладь и блеск полированного металла. Вместо стойки ресепшна — прозрачная стена из выдвижных ящичков.
Отель расположен в дипломатическом квартале, недалеко от деловых районов города, где одинаковые клерки в одинаковых костюмах с одинаковыми портфелями снуют вокруг, словно армия роботов. Пекин будущего тянется вверх небоскребами, они растут то тут, то там — быстро и густо, словно грибы после летнего дождя.
И под этим мощным напором теряется и исчезает совсем другой Пекин.

Город прошлого
Именно в хутунах расположено большинство недорогих пекинских хостелов, лотков со средствами китайской народной медицины, маленьких уютных ресторанчиков и чайных домиков, где под потолком покачиваются клетки с канарейками, а у входа растут трех-сотлетние гранатовые деревья. У дверей на стульчиках сидят старички и старушки, чьи предки поселились здесь еще во времена династии Минь. Даже странно, как удалось уцелеть нескольким старинным районам — хутунам. В очередной раз перестраивая столицу в угоду новому правителю, расчищая место под кольцевые дороги и олимпийские объекты, они безжалостно сносят все, что оказывается на пути. Слившиеся воедино каменные одноэтажные домики с поросшими травой крышами и четырехугольными двориками, входы в которые охраняют каменные изваяния-талисманы. Китайцы не слишком церемонятся со своей историей.
И, конечно же, здесь полно антикварных лавочек. Открываешь дверь — и время вокруг как будто останавливается.
Осколки того самого Пекина, в котором звенели на пагодах ветряные колокольчики и кружились в эмалевом небе журавлиные стаи. Память о нем еще хранят древние дворцы и пагоды. Пыльный и сам уже ставший антиквариатом старичок-торговец неторопливо раскладывает на прилавке вещи — одна удивительнее другой. Расшитые шелком и золотом тапочки для ножки-лотоса, серебряный медальон с выдвигающейся расческой для бороды, костяная палочка для ковыряния в ухе, наборная музыкальная шкатулка с двойным дном, тонкие, как лепесток, фарфоровые вазы, потемневшие латунные курильницы, резные нефритовые амулеты, расписные веера из рисовой бумаги.
Ближайший к Пекину Из дворика в дворик ведут три прохода: боковые — для всех, средний — только для императора. Белая пагода — буддийская ступа на острове в озере посреди невероятно красивого парка. Дворы, мощеные плацы и площади все сменяют и сменяют друг друга. Поднимитесь на вершину соседнего с ним холма Джингшан, где группы пожилых пекинцев с одинаковыми веерами занимаются гимнастикой тай-чи, посмотрите с вершины на бескрайнее море крыш, и вы поймете, что слово «город» в его названии не метафора. Потолки красоты невероятной: резьба, тонкая роспись, золотые драконы свиваются в кольца — можно битый час стоять, задрав голову, а всех деталей все равно не разглядишь. а за последними воротами, за перекинутым через ров с водой мостом — бескрайние императорские сады: над зеленым морем волнующихся крон, словно рифы, поднимаются крыши пагод. Внесенный в список всемирного наследия ЮНЕСКО Летний дворец с его беседками, арочными мостами, павильонами и резной Мраморной ладьей. Мраморная «тропинка» сквозь весь Город — тот самый путь, которым пять столетий подряд проходили по Гугуну повелители Поднебесной: сыну неба надлежало быть выше простых смертных во всех смыслах слова. Здесь дворцы стоят плотнее, а вместо пустых площадей — тенистые аллеи с изящными беседками, храмами и прудами, в которых цветут кувшинки и лениво шевелят плавниками раскормленные карпы. Но, чтобы по достоинству оценить гигантоманию китайских императоров, нужно выехать за пределы Пекина и проехать сотню километров до главной достопримечательности страны — великой китайской стены, протянувшейся на девять тысяч километров. Самый большой в мире дворцовый комплекс имеет периметр три с половиной километра и насчитывает 9999 комнат. высокие красные стены дворцов и павильонов венчают пагоды с желтыми черепичными крышами — в солнечном блеске керамика кажется чистым золотом. на крышах — охранные фигурки невиданных зверей. Храм неба с трехъярусной крышей чуть ли не единственное круглое здание в сплошь четырехугольном Пекине, где даже «кольцевые» автодороги имеют форму квадрата. За представительской половиной — резиденция императорской семьи. Сегодня для посещения открыты лишь несколько ее участков. И, конечно, Гугун — Запретный город, резиденция двадцати четырех императоров Поднебесной. Чтобы просто пройти его из конца в конец от ворот небесного Спокойствия до императорского сада, нигде особенно не задерживаясь, понадобится не меньше двух часов.
Лучше отправиться подальше, где народу поменьше, а древние стены не так обработаны доблестными местными реставраторами, без всякой ненужной щепетильности заменяющими поврежденные исторические памятники красивым новоделом. зовется Бадалин, но к нему ехать не надо, если не хотите оказаться в плотной толпе туристов.

немногие решаются вскарабкаться к самым верхним из них, но сделать это стоит, чтобы увидеть, как Стена прихотливо змеится по холмам от горизонта до горизонта. Это и есть Стена. Даже обидно немного, что на самом деле ее совсем не видно из космоса — этот миф придумали писатели-фантасты еще до того, как Гагарин сказал: «Поехали!» Чтобы до нее добраться, придется миновать толпу торговцев сувенирным хламом, сесть в открытый вагончик старенькой канатной дороги, медленно проплыть над смятым полотном долины с аккуратными пирамидками кипарисов, затем подняться на фуникулере и после еще минут пять карабкаться вверх по разбитым каменным дорожкам с истертыми ступенями. Поля сменятся холмами, холмы — скалистыми кручами, и наконец, словно мираж на горизонте, начнут проступать горы, становясь все ближе и реальнее, пока на одной из них не появится цепочка башенок. Твердыня вырастает над головой внезапно, будто она пряталась в засаде. высокие обглоданные временем стены сложены из коричневато-лилового кирпича, через каждые несколько десятков метров стоят башенки в разной стадии разрушения.

Город победы коммунизма
каким бы ни было его прошлое и будущее, Пекин настоящего — это коммунистический Пекин. Такие же унылые закопченные бетонные многоэтажки на окраинах, которые расползаются, словно эпидемия, поглощая бедные пригороды, только по улицам ездят не потрепанные «жигули» и «газели», а велосипеды и забавные трехколесные грузовички, да ходят ослики, нагруженные огромными вязанками хвороста. Сувенирные лотки у подножия великой китайской стены ужасно похожи на те, что стоят на московском арбате: украшенные звездами шапки-ушанки, военные планшеты, красные вымпелы с витой бахромой. И он до оторопи похож на столицу нашей родины.

Центральная точка на карте коммунистического Пекина — площадь Тяньаньмэнь, где над воротами Запретного города развеваются алые стяги с желтыми звездами и висит на стене древнего павильона огромный портрет Мао. В центре города такие же широченные проспекты, словно рассчитанные на маневры тяжелой военной техники, и монументальные обкомо-горкомовские здания с колоннами, портиками, мраморными лестницами и серпами-молотами на барельефах. Я знала, что Тяньаньмэнь — самая большая площадь в мире, но все равно не была готова к тому, что увидела: 440 тысяч квадратных метров — этот голый каменный полигон легко бы вместил какую-нибудь подмосковную Балашиху вместе с окрестными деревнями и коттеджными поселками.

От этой тени недавнего прошлого хочется поскорее убраться, и мы торопимся запрыгнуть в такси, но призрак коммунизма следует за нами. Очередь в последний тянется почти по всему периметру площади, но движется быстро — вся процедура поклонения Мао с возложением букетика (продаются тут же у входа) занимает всего 15 минут. Часа через два их сменяют приезжие туристы, тоже в основном китайцы. Если верить гидам, в пять утра, когда над площадью поднимают красное китайское знамя, в патриотическом порыве сюда приходят около миллиона пекинцев, и вряд ли им очень тесно.  Под стеклом у водителя оказывается медная табличка с серпом и молотом – награда, которую он много лет назад получил от своей компартии за примерную работу и идеологическую верность. Услышав русскую речь, он приходит в восторг и разражается торжественным как на партсобрании монологом о том, какая честь для него везти дорогих товарищей из страны, подарившей миру Ленина. Каждую фразу он завершает величественным мановением руки, облаченной в белую шелковую перчатку, в сторону нашего гида: «Переводи!» Мы прячем улыбки и не менее торжественно уверяем товарища водителя в вечной дружбе наших народов, торопясь перебраться поскорее в свое буржуазное и чуждое рабочему классу эко-логово за стеклянными стенами. Наряженные в кепки и даже костюмы-униформы одинакового цвета — чтобы не отбиться от своей группы, они снимаются на фоне торчащего одиноким зубом памятника народным героям и реющих в небе над ним воздушных змеев, после чего строятся парами и дисциплинированно маршируют за своим гидом, либо к Гугуну, либо к мавзолею великого кормчего.
Впрочем, от Большого Брата не скроешься и там — в Пекине можно не пытаться открыть Живой Журнал или страничку википедии, посвященную печальным событиям на площади Тяньаньмэнь, даже с собственного ноутбука: доступ закрыт. Проект «Золотой щит» – «великий китайский Фаервол», тщательно фильтрующий интернет в китае, — работает безупречно, и даже поисковые системы не выдают ссылок на «неправильные» ресурсы.

Город искусства
Огромная территория полузаброшенного завода теперь превратилась в отдельный город внутри города, который живет по своим законам и с внешним миром не особенно сообщается. Совершенно непонятно, как при всем при этом в Пекине существует место под названием «арт-зона 798», где цензурой и не пахнет. На территории завода более сотни галерей, причем вход в них бесплатный. Думали — похороны, оказалось – модный показ, собравший всех воротил китайской фэшн-индустрии. У входа в одну из галерей мы столкнулись с целой толпой мрачных людей в черном. Каждый день здесь проводится множество выставок — от местных художников до монстров современного искусства вроде Энди Уорхола. Цеха обернулись выставочными залами, галереями и арт-магазинчиками, а в кирпичных фабричных корпусах комфортно разместились мастерские и стильные лофты, которые снимают заезжие иностранцы и местная богема. Не слишком уверенные в своем вкусе, словно наши соотечественники в конце 90-х, китайцы боятся показаться нелепыми в сложных цветных одежках, поэтому в важные моменты облачаются в безошибочный черный.

Зато в своем творчестве экспериментов они не боятся. В «арт-зоне 798» чего только не увидишь. Особенно сейчас, когда весь мир влюблен в современное китайское искусство с его мрачноватым циничным реализмом, а мордатых улыбающихся персонажей с картин Юе Миньцзюя можно встретить чуть ли не во всех музеях и галереях мира.

На заброшенной узкоколейке уборщики в синих униформах перебрасываются разноцветным вязаным мячиком с торчащими из него перьями — китайский вариант сокса, в который лихо играют даже старушки. Таких арт-зон в Пекине собираются построить не меньше десятка, превратив город в настоящую мировую столицу современного искусства. На фоне пестрого граффити башенные краны загружают вагоны углем, словно участвуют в перфомансе. Старинные колокольчики подвешены к индустриальным трубам, словно к стропилам древних пагод. На плотно обмотанном алыми нитками высохшем дереве, словно диковинные плоды, покачиваются мотки шерсти. По кирпичному зданию с выбитыми окнами карабкается голый ангел, выполненный из папье-маше в человеческий рост. И ведь построят — не сомневайтесь.

У них вообще все получится. Именно здесь сильнее всего ощущается, что ты попал в место силы. Это ощущение гудит под ногами, звенит в воздухе, словно высокое напряжение, и чуть покалывает кончики пальцев, по какому бы Пекину ты ни шел — футуристическому, древнему, деловому, бедному, социалистическому или альтернативному… «ну как китай?» — спрашивали меня друзья по возвращении. И всем им я отвечала одно и то же: «Учите китайский! Чтобы понять это, нужно приехать не в Гонконг, не в Шанхай, а именно в немного неуклюжий, не слишком фотогеничный Пекин.

Сезон
Лучшее время для посещения — ранняя осень и поздняя весна. Не стоит приезжать в Пекин в конце лета, когда город превращается в раскаленную духовку, и в разгар зимы, когда его насквозь продувает ледяной ветер.

Как добраться
Прямой перелет Москва — Пекин осуществляют авиакомпании «аэрофлот» и AirChina, дорога занимает около 7 часов, стоимость – от 16 000 р.

Бюджет
Виза – 1500 р. Проживание в хостеле – от $20, в отеле – $150-300 в сутки.
Еда совсем недорогая, в лучшем ресторане счет за плотный ужин на двоих с выпивкой вряд ли превысит $50, в заведениях попроще можно уложиться в $10-15. Такси по городу – около $3. Входные билеты в музеи – в пределах $3.

Советы
Если у вас не все хорошо с органами дыхания, то марлевая повязка будет не лишней: ко всем испарениям 18 миллионного города добавляются дым и чад от производства, которое не выведено за пределы столицы, так что над Пекином постоянно висит тяжелый, вязкий смог.

Китайцы плохо говорят по-английски, поэтому везите с собой разговорники, выписывайте иероглифические названия нужных вам мест, а в гостинице непременно возьмите карточку с написанным по-китайски адресом, чтобы показывать ее таксистам.

Готовясь к экскурсии на великую китайскую стену, обувайтесь в удобные кроссовки и берите с собой побольше воды и теплой одежды — наверху прохладно и сухо.

Подыскивая место для ужина, не ограничивайтесь «приличными» ресторанами.

Более того, в самых грязных придорожных заведениях, где на столах — прожженные скатерти, на стенах — наклейки с покемонами и календари с котятами, а за соседними столами – дальнобойщики и трактористы из окрестных колхозов, порой оказывается вкуснее, чем в изысканном ресторане, а пир на шестерых человек обойдется в скромные $20. Как это часто бывает в азии, в Пекине все заведения определенного профиля концентрируются в одном месте. Антикварные лавки — в Паньцзяюань, шелк и жемчуг – на соответствующих рынках, картинные галереи — в «арт-зоне» и на улице Сончжуань, модные ночные клубы — в районе Гунжень, рестораны — на проспекте Гуйцзе, а бары с живой музыкой и стриптизом — на улочке Санлитюн. В Китае можно есть везде — проверено.

Имейте в виду, что вес в китае измеряется в дзинях. Одному дзиню соответствует примерно полкило.

Что делать
Ну и масса всевозможной менее шокирующей снеди, вроде пышущих жаром дим-самов в бамбуковых плошках, банановых булочек и фруктов в карамели. С наступлением вечера здесь появляются длинные ряды украшенных красными бумажными фонариками лотков, на которых ждут своего часа самые удивительные яства: помидоры в карамели, жареные личинки гусениц, коконы тутового шелкопряда, шашлычки из скорпионов, кузнечиков, сороконожек, змей, ящериц, вареные морские звезды и трепанги. Прийти вечером на пешеходную улицу ванфуцзинь и совершить смелый гастрономический эксперимент над собой.

Торговаться
Китайские рынки — это многоэтажные здания, напоминающие какой-нибудь пресловутый Черкизон, только умноженный на восемь. Чем выше поднимаетесь, тем дороже становятся магазины и вежливее продавцы, но торговаться надо даже там, где продают шелк ручной вышивки, антикварный нефрит и крупнокаратный морской жемчуг, причем торговаться жестко и решительно, с ходу сбавляя цену процентов на 60–70.
Трос покачивается над зеленоватым озером, в котором отражаются горные вершины — вид незабываемый. Поднявшись на великую стену, обратно спуститься не по асфальтовой дорожке, а лихо слететь вниз на «зипе» — подвешенной к стальному тросу альп-страховке.

Хотя бы один раз встать с рассветом и выбраться в общественный парк, чтобы увидеть, как целая армия пекинцев слаженно делает утреннюю гимнастику.

Чего не делать
Не садиться за руль. Не брать предметов от китайца одной рукой, даже если вам протягивают просто визитку или купюру. Передавать и принимать что бы то ни было нужно только двумя руками и желательно с легким поклоном. По местным понятиям это ужасно невежливо. Они ездят лихо и опасно, часто оказываются пьяными в стельку, а оговоренная цена поездки по прибытии на местоможет неожиданно вырасти втрое, причем при отказе платить водитель устроит самый настоящий скандал с воплями и хватанием за руки. Движение в Пекине нервное и хаотичное, в нем участвуют велосипедисты и даже конные повозки, а указатели на английском — большая редкость. Не пользоваться услугами велорикш, несмотря на всю соблазнительность идеи.

Ольга Яковина

Журнал ВОЯЖ